С Ольгой Бережной оказалось труднее. Потому что она в общении оказалась легкой и свободной, как ветер, который не удержать в руках. Мнения и суждения о жизни высказывала с такой откровенностью, что ее прямота приводила в замешательство.
Ее комната, методы воспитания ребенка, отношения с близкими и друзьями, увлечения и работа — ничего не поддавалось привычному представлению о том, как надо, а как не надо.
Она родилась в семье военного и выпускницы Тимирязевской академии. Единственного ребенка мама держала в строгости, папа свою эмоциональную и хулиганистую дочку носил на руках. Он женился рано, и рождение дочки стало для него предметом непреходящего восторга.
— Мы с папой всегда были энергетически связаны, — говорит Ольга.
Так думать ей дала право ранняя смерть папы.
Совсем молодым он получил травму позвоночника и много лет был прикован к инвалидной коляске. Но именно в это время он стал для дочери непревзойденным примером мужества, деятельного образа жизни и неиссякаемого оптимизма.
Ольга к тому времени уже многое успела испытать и пережить как в профессиональном, так и в личном плане.
Впрочем, при всей своей любви к свободе, поступкам «поперек» и нетерпимости к режиму и графикам она добивалась неплохих успехов как в учебе, так и в профессиях. Она окончила Адыгейский госуниверситет, работала в Москве переводчиком, в 1999 году по программе студенческого обмена побывала в Америке.
В личном плане, правда, счастья оказалось немного. Рассталась со спутником жизни без видимого надрыва, но все же хотела оставить немного времени для переживаний. Посчитала, что прожитые годы требуют к себе эмоционального внимания, но случилась боль покруче. Серьезно заболел отец, и было решено, что в Красногорский госпиталь имени Вишневского ухаживать за ним поедет любимая дочь. За это по сей день благодарит судьбу. За то, что разделила боль с дорогим человеком, «прожив» с ним рядом на кушетке полтора года. За то, что впитывала от отца мудрость и доброту сердца, которые оказались востребованными в жизни.
— К тому времени, как не стало папы, я только что познакомилась со своим нынешним мужем. Как будто он ушел, передав меня в надежные руки. Жаль только, что он не увидел внучку, ведь все эти годы до этого Бог мне не давал детей, а теперь у нас с мужем растет Сонечка. Какой у меня Богдан? Человек, о котором я мечтала всю жизнь. До него моя жизнь, как мозаика, была разбросана по разным кусочкам, а теперь как будто все пазлы встали на свои места и собрались в единую картину.
И Ольга потянулась к кисти и стала рисовать картины. Она просто захотела передать свое состояние в красках. Рисовала природу, старые бревенчатые избы, желтые березы и серебряный иней. В ее картинах чувствовалась рука не новичка. Оказывается, Ольга не просто «захотела» рисовать, она окончила курсы у мастера живописи.
Но она чувствовала в себе какое-то еще смутное, но такое настойчивое рождение именно ее единственного важного дела. Наверное, так рождается в человеке художник, музыкант или…
Художества были оставлены, и Ольга стала заниматься мягкой игрушкой. Говорят, курица не птица… Это неправда. Это надо видеть, какие хохлатки выходили из-под Ольгиных рук, вооруженных ножницами, кусочками тканей и швейной машинкой. То нахально–гордые, то умилительно-бестолковые, они быстро находили хозяев. Кому-то Ольга их дарила, а кто-то даже покупал, увозя потешных курочек в разные места от Краснодара до Сибири.
Женские руки оказались пригодными не только для шитья и рисования, они мастерски владели лобзиком. В доме куда ни кинь взгляд — увидишь много рукотворного от причудливых ключниц до креативных мусорниц.
А муж? Как он относился ко всем этим увлечениям жены?
— Он не «относился», он участвовал.
Руки у Богдана оказали тоже «золотыми», а потому Ольга находила в нем полное понимание своих идей.
— Когда у нас был маленький ребенок, мы вытаскивали столик во двор и там занимались с ним рисованием. Как-то я сказала мужу: «Давай подумаем, что можно сделать для всех ребятишек нашего двора?» Богдан профессиональный отделочник, у него в свое время была бригада. Он вообще большой труженик и очень творческая личность.
Но Ольге всего этого было мало. И она как-то сказала мужу: «Я хочу фотографировать».
— Честное слово, это не было прихотью или данью моде. Просто откуда-то возникла совершенно зрелая мысль.
Теперь у фотохудожника Ольги Бережной есть фотостудия, в которой весь реквизит сделан руками Богдана и ею самой. Здесь делаются фото на фоне сказочных саней, якорей, дедов Морозов, которых нет ни у кого, потому что все это — самородный эксклюзив.
Ольга — замечательный фотомастер. И этому мастерству она училась в фотоклубе «Лагонаки» у супругов Кирнос, в частности, у Ирины Станиславовны Кирнос.
Особенно хороши у Ольги дети и старики. Одно из фото выставлялось в городе юмора — Габрове. Сюжет прост, как реакция ребенка. На лавочке одна девочка поет, открыв рот так широко, чем вызывает неудержимый смех другого ребенка. Смотришь на снимок и тоже хочется смеяться. Или вот девяностолетняя старушка, снятая со спины. Но все равно чувствуешь, как далек ее взор, направленный туда, за окно. И щемит в сердце при виде этих рук, на которых остались только кожа и суставы.
Это родная бабушка Ольги Евгеньевны, за которой она давно ухаживает, как терпеливо и заботливо ухаживала когда-то за папой, сыном этой бабушки.
Вот такая картина маслом. Вся мозаика встала на свои места, и получилась картина жизни. В ней есть семья. Есть любовь и понимание. Радует дочка, которая развивается в полной свободе выбора. В комнате, где они все втроем живут, полно игрушек, но нет лишних. Они все в пользовании, каждая имеет цель развивать ребенка. Есть творчество, которое служит людям или дарится безвозмездно. Есть замечательные друзья по творческому цеху. Хорошие, добрые, счастливые люди. В чем-то непохожие на других, но в них хочется всмотреться. Притягивает их главный принцип жизни.
Он энергетический. Чтобы совесть была чиста и душа спокойна.
Александра Визняк.

Подписывайтесь на нас в соцсетях: