В прошлом году я познакомилась с Петром Афанасьевичем и Лидией Александровной Карпенко. Поводом послужило знаменательное событие — 70-летие их совместной жизни. Естественно, прежде всего, хотелось узнать секрет семейного счастья. Они познакомились в Сибири во время Великой Отечественной войны. Фронтовик, солдат в простой гимнастерке, косая сажень в плечах покорил сердце красавицы Лиды. В первое же свидание Петр предложил девушке выйти за него замуж.
— Хотя за мной ухаживали офицеры высокого ранга, я согласилась, — вспоминает Лидия Александровна. — Мы были на равных: он гол как сокол, да и я тоже. Любовь? Она ведь бывает только до поворота, а за ним — жизнь.
Но ни словом хозяйка дома не обмолвилась (чтобы не омрачить день благодатной свадьбы), какая трагедия живет в ее душе вот уже 75 лет. Она словно проверяла собеседника на прочность: «Сможешь ли понять чужую боль и пройти со мной тот трагический путь, который выпал на мою юность?!» Решилась!
Я держу в руках воспоминания Лидии Карпенко (по мужу) о первых двух годах блокады Ленинграда, свидетелем которой она стала в свои 17 лет. Невозможно воспроизвести все страницы ее потрясений. Вот только некоторые эпизоды.
«В воскресенье, 22 июня вместе с другом я выехала на отдых в Петергоф. Там нас застало известие о том, что началась Великая Отечественная война. Настроение у нас упало, и мы вернулись в Ленинград. В школе №5, где я училась, был организован призывной пункт. Окна нашей квартиры выходили на улицу. Я видела, как колонны ополченцев уходили на фронт под марш «Прощание славянки». Мне запомнился дед с длинной седой бородой, шедший впереди колонны. Энтузиазм был огромен.
На второй день друг Иван ушел на фронт. Мама сказала, чтобы я не горевала, впереди будет еще много горя. Брат остался на заводе по брони. Хлеб начали выдавать по карточкам, продуктов в магазине не было.
Август. Я выехала к реке Луге на сооружение оборонительных сооружений. Кроме детского одеяла, кружки и ложки, я ничего не взяла. Немец еще не бомбил Ленинград. Ехали весело: пели песни, играли в карты. И вдруг над составом появился фашистский самолет. Люди стали выскакивать из вагонов. Укрыться негде, леса нет, только кустарник и болото. С подругой спрятались под кустиком и накрылись одеяльцем. Было жутко: крики, стоны, зов о помощи...
Сентябрь 1941 года. Прекратилось сухопутное сообщение Ленинграда с Большой землей. Началась блокада города. 8 сентября — первая бомбежка. Были уничтожены Бадаевские продовольственные склады. Урезали пайку хлеба.
Октябрь. В доме перекрытия и потолки деревянные. До войны крысы господствовали по всем этажам. Заглянешь в кухню, а они сидят на шкафчике, огромные, как кошки. С началом блокады они ушли. В городе не стало и бродячих собак..
У меня выкрали хлебные карточки. До конца месяца оставалась неделя. Мы жили на жмыхе, который мама приносила с завода по маленькому кусочку каждый день. Папа был столяром (он умер до войны), у нас сохранился клей для древесины. Мама растопила его, получился студень. Попробовала его и почувствовала, что у меня внутри все склеилось. Откуда-то мама принесла муку со строительным песком. При обстреле погибла лошадь. Брату досталось полголовы, варили бульон.
Ноябрь. К празднику выдали немного продуктов и бутылку кагора. Говорили, что немцы хотели встретить ноябрьские праздники парадом своих войск на площади Урицкого. Но прорваться в город им не удалось.
Мама говорила, что на заводе рабочих становится все меньше: они умирают прямо у станков, в основном мужчины. Рабочие и служащие начали жить на производстве. Морозы доходили до 20 градусов.
Вместо 150 граммов хлеба начали выдавать по 70 граммов муки, так как в хлебозавод попала бомба. Вместо хлеба — соевые бобы, оставшиеся на конфетных фабриках. Немцы сбрасывали листовки: «Доедайте бобы и ложитесь в гробы!».
Декабрь 1941 года. На рабочую карточку начали выдавать по 250 граммов хлеба, на остальные — по 125, других продуктов не было. От истощения люди падали прямо на улицах и умирали. Никому до них не было дела. Кто мог отвезти покойников на кладбище, заворачивал их в простыни, клал в сани и — на кладбище. Ослабевшие оставляли своих родственников прямо в квартирах. Бомбоубежища были завалены умершими ленинградцами.
С середины декабря перестал действовать водопровод. Я носила воду из Невы в трехлитровом бидончике...»
Лютая зима 1942 года оказалась еще более трагичной для Лидии. Вернувшись ослабленным с завода, умер брат Валентин. Девушке пришлось самой отвезти его к месту массовых захоронений ленинградцев, их просто кидали в рвы, которых не хватало.
Читая страницы воспоминаний Л.А. Карпенко, просто охватывает ужас от того, что пришлось перенести ленинградцам во время блокады их любимого города.
Когда открылась «дорога жизни» по хрупкому льду Ладоги, Лидии и ее маме удалось вырваться из блокадного Ленинграда. По дороге мама умерла. Девушке пришлось одной добираться  до старшей сестры за Урал.
Петр Афанасьевич и Лидия Александровна Карпенко относятся к тем людям, которые не только в душе хранят память о подвиге советских солдат в годы Великой Отечественной войны. Переехав в Майкоп в 1969 году, на своей машине они объехали все населенные пункты Адыгеи, где шли бои, и запечатлели на фотопленке все памятники, обелиски, мемориальные доски, посвященные павшим бойцам. Более ста снимков с подписями вклеены в альбом. Пожалуй, супругам удалось в полном объеме составить реестр памятных мест.
Более того, вместе со своим внуком семья Карпенко посетила более 40 краев, областей и республик бывшего Советского Союза. Результатом также явился альбом фотографий памятных мест, связанных с историческими страницами Великой Отечественной войны и архитектурными, градостроительными достопримечательностями нашей необъятной Родины.
Вот такие духовные сокровища хранят супруги Карпенко. Сегодня Лидия Александровна опечалена тем, что Петр Афанасьевич не может встать на ноги. Пожелаем солдату выздоровления и быть вновь в строю.
Фото Аркадия КИРНОСА.

Подписывайтесь на нас в соцсетях: