В СССР коррупции не было
Впервые термин «коррупция» в советской печати появился только в 1937 г. в работе «Проблемы уголовной политики» в разделе, посвященном Германии, и в дальнейшем советские словари рассматривали коррупцию исключительно как системное явление капиталистического строя.
Советская власть не признавала слово «коррупция». Вместо него использовались термины «взяточничество», «злоупотребление служебным положением», «попустительство» и т. п. Таким образом, коррупция рассматривалась в упрощенной форме.
В 20-е годы открывались грандиозные перспективы обогащения, с помощью быстро распространяющегося бюрократического аппарата распределительная функция обособилась и превратилась в объект притяжения чиновников всех уровней. В. Бонч-Бруевич писал по этому поводу: «Не прошло и нескольких месяцев нового бытия, как Петроград и Москва, а за ними все города и веси необъятной России битком были набиты новым чиновным людом. Кажется, от самого сотворения мира до наших дней не было нигде под солнцем такого колоссального, вопиющего числа чиновников, как в дни после Октябрьской революции». Согласно переписи 1920 г. в Москве числилось не менее 230 тыс. служащих государственных учреждений. В 1921 г. численность бюрократического аппарата составляла уже 5,7 млн.
Мухи в молоке
Масштабы увеличения госаппарата настораживали еще В.И. Ленина. «Нет сомнений, — писал он, — что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке».
Первоначально лидеры большевиков провозгласили, что заработная плата чиновников не должна превышать зарплаты среднего квалифицированного рабочего. Соответствующим декретом всем членам Совнаркома (высшие служащие) была установлена невысокая зарплата — 500 руб. в месяц (средняя зарплата квалифицированного рабочего в 1917 г. была равна 450 руб.). Однако уже весной 1918 г. для специалистов и высших чиновников оплата труда была повышена, появились различные льготы для партийного и государственного руководства.
Благодаря И. Сталину в стране окончательно сформировался зародившийся после революции новый социальный слой — номенклатура, занимающий особое положение в обществе, обладающий собственными, в том числе и экономическими интересами.
Начала складываться строго ранжированная система привилегий, которая в последующие годы постоянно совершенствовалась, а сами привилегии расширялись как по объему, так и по качеству. Для номенклатуры за счет государства строилось лучшее жилье, обеспечивалось специальное медицинское и санаторное обслуживание, велось снабжение лучшим продовольствием, предоставлялись государственные дачи, устанавливались персональные пенсии союзного и республиканского значения.
Уже через шесть лет после Октябрьской революции на XII съезде РКП(б) И.В. Сталин отмечал: «Мы хотели иметь государственный аппарат как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит. Если мы его не исправим, то с одной стороны лишь правильной политической линией мы не уйдем далеко: она будет искажена, получится разрыв между рабочим классом и крестьянством. Получится то, что хотя мы и у руля, но машина не будет подчиняться. Выйдет крах».
Происхождение
не определяет
сознание
Таким образом, в стране, где пропаганда беспрерывно муссировала миф о государстве, управляемом рабочими и крестьянами, власть на деле оказалась отнюдь не в руках реальных представителей «господствующих» классов.
Хотя новые советские чиновники действительно по большей части происходили из былых низов, но происхождение далеко не всегда определяло тип сознания.
Уже через две недели после прихода большевиков к власти издаются законодательные акты, предусматривающие отдельные преступления должностных лиц.
Первым таким актом был Декрет СНК от 14 (27) ноября 1917 г. «О рабочем контроле». Декрет устанавливал, что владельцы частных предприятий и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, виновные в сокрытие материалов, продуктов, заказов и в неправильном ведении отчетов и тому подобных злоупотреблениях, подлежат уголовной ответственности.
2 мая 1918 г. Московский революционный трибунал рассмотрел дело по обвинению четырех сотрудников следственной комиссии в совершении взяточничества и шантажа, приговорив их к шести месяцам тюремного заключения. Председатель СНК В.И. Ленин, узнав об этом, настоял на пересмотре дела. ВЦИК, повторно вернувшись к нему, осудил троих из ранее осужденных к 10 годам лишения свободы.
4 мая того же года Ленин дал указание о немедленном внесении законопроекта о строжайших наказаниях за взяточничество: «наказание за взятку должно быть не ниже десяти лет тюрьмы и, сверх того, десяти лет принудительных работ».
По материалам журнала «Вопросы управления».
(Продолжение следует).

Подписывайтесь на нас в соцсетях: