27 марта отмечается Международный день театра. Официально этот праздник был утвержден в 1961 году, а его дата была совмещена с днем образования Международного института театра (1948 г.). Тогда же был принят общий для всех стран ежегодный девиз нового праздника: «Театр как средство укрепления мира и взаимопонимания между народами». По мнению исследователей истории российского театра, основой для его зарождения можно считать ярмарочные выступления скоморохов, которые часто использовали в своих представлениях кукол. Первое летописное упоминание о них относится к 1068 году. Еще при Иване Грозном собирали скоморохов для придворного Потешного чулана. С начала XVII века в Москве прочно укоренился народный кукольный театр — «вертепный» (стержневой) и «петрушечный» (пальцевый). Царь Алексей Михайлович принимал меры для организации театра при своем дворе, а в 1672 году предписал пастору московской немецкой кирхи И. Грегори «учинить комедию, а на комедии действовать из библии книгу Есфирь». Спектакль под названием «Артаксерксово действо» был подготовлен и состоялся 17 октября того же года... Со временем театр драмы потеснил «старшего брата». И в наше время кукольные театры принято считать «развлечением» для детворы. Но куклы, а также все те, кто «оживляет» их перед выходом на сцену, отнюдь не в обиде. Ведь на них возложена весьма ответственная миссия — растить и воспитывать зрителя, который со временем заполнит залы театров драмы, оперы, балета, музыкальных театров. И пойдет ли подросший зритель в эти залы или нет — целиком зависит от воспитания. Об этом и о многом другом накануне Международного дня театра мы побеседовали с художественным руководителем театра кукол «Золотой кувшин» Государственной филармонии РА С.Х. Сиюховым. — Станислав Хаджимосович, это ваше «второе пришествие» в театр кукол. А говорят, что в одну и ту же воду нельзя войти дважды... — На самом деле, тот театр, который есть сегодня, и который мне довелось возглавлять с 2008 по 2014 год, — это не совсем один и тот же театр. От состава, закончившего специализированный набор Краснодарского института искусств в 2006 году, на сегодняшний день в штате осталось всего два человека. Но я хочу сказать, что у нас очень хороший, сильный творческий коллектив, которому по плечу многое. Моя задача — восстановить ту атмосферу, которая существовала в театре четыре года назад, потому что, на мой взгляд, именно такая атмосфера поможет театру подняться на новую ступень творческого развития. Я хочу, чтобы актеры нашего театра почувствовали свою значимость, чтобы их узнавали на улицах... — В этом отношении актеры театра кукол всегда были обделенными. — Но они же не всегда работают за ширмой. У нас есть новогодние спектакли, где актеры играют без масок, есть драматические спектакли. — Многие наши зрители воспитаны на спектаклях театра кукол С.В. Образцова. А сегодня в большинстве своем на сцену «выходят» не куклы-марионетки, не пальчиковые или тростевые «персонажи», а ростовые куклы и актеры в масках. Это мода или что-либо еще? — Во-первых, скажу, что во время учебы в ГИТИСе я не раз бывал в театре имени Сергея Образцова, и впечатления от увиденных спектаклей живы в моей памяти по сей день. На мой взгляд, это образец театра кукол. Но в наших условиях образцовый театр кукол просто не может существовать. Во-вторых, артисты театра кукол — это очень штучная профессия, и, как я уже сказал, сегодня у меня всего два дипломированных специалиста. Одна из них по моей просьбе обучает других артистов секретам кукловождения. В-третьих, мы являемся структурным подразделением филармонии и работаем по большей части в малом зале, где делим сцену с камерным музыкальным салоном. Новогодние сказки ставим на большой сцене. Но ни та, ни другая не соответствуют в полной мере требованиям театра кукол. Для представлений классического театра кукол требуются специальные кулисы, особый свет и так далее. Но такова реальность, и в этом никто не виноват, поэтому приходится приспосабливаться к существующим обстоятельствам. И, самое главное, постановка кукольного спектакля требует финансирования, подчас превышающего постановку драматического или музыкального. Ведь нам помимо декораций, костюмов, музыки, света, оплаты работы актеров, режиссера и так далее к каждому спектаклю необходимо изготавливать куклы. А это очень дорого! Поскольку в штате театра нет мастера по изготовлению кукол, их приходится заказывать на стороне. К примеру, в Краснодаре изготовление только одной куклы стоит от 25 тысяч рублей. А к одной постановке их может понадобиться 5–6–7... — Есть планы по выходу из этой ситуации? — Конечно. Во-первых, генеральный директор филармонии Мухамед Хаджибечирович Кулов с большим пониманием относится к нашим проблемам, и мы сейчас совместно ищем возможности их решения. Например, есть надежда, что к концу этого сезона штат театра расширится на 4 единицы. А что касается конкретно мастера по изготовлению кукол, то с руководством Адыгейского республиканского колледжа искусств мы обсуждаем возможность обучения специалистов такого профиля на базе отделения декоративно-прикладного искусства. Хотя бы факультативно. А потом, возможно, кто-то из учащихся и проявит интерес к этой профессии. Но это, как вы понимаете, дело не одного года. Так что пока мы выходим из положения тем, что работаем чаще с ростовыми куклами и с масками. — К сожалению, большинство детских театров, и театров ростовых кукол в том числе, делают ставку на мультяшных героев. Это хорошо видно по выступлениям приезжих коллективов. Как вы относитесь к смурфикам и суперменам? — Я приверженец старой доброй театральной школы, поэтому в нашем репертуаре приоритет отдается колобкам и чебурашкам. Все то наносное, что вы перечислили, дети и так увидят, даже если не захотят. Но это — не наше. Наша задача — сохранить традиции нашего театра, воспитывать детей с помощью добрых и мудрых русских и адыгских сказок. По плану в год мы должны выпускать 4 новых постановки. И, поверьте, нам есть из чего выбирать. К примеру, уже сегодня я подобрал 8 произведений, которые могли бы стать основой для будущей новогодней постановки. — В марте вы думаете о новогодней сказке? — Конечно. Я вообще стараюсь все заранее планировать. В ноябре прошлого года, когда я принял предложение возглавить «Золотой кувшин», театр был в достаточно сложном положении, и, в первую очередь, финансовом. Но мы справились. И сразу же вместе с директором театра Ларисой Джоловой стали работать над планами 2018 года. Они оказались настолько обширными, что кое от чего пришлось отказаться, но задачи мы себе поставили серьезные. Поскольку основная проблема сегодня для всех театральных коллективов России — это финансирование, в первую очередь изучили те государственные программы, которые помогают решить вопрос с материальным обеспечением. В прошлом году благодаря поддержке минкультуры Адыгеи и руководства Госфилармонии РА мы стали участниками масштабного проекта Министерства культуры Российской Федерации и федерального центра поддержки гастрольной деятельности «Большие гастроли», направленного на формирование общего культурного пространства России, расширение рамок творческого сотрудничества, привлечение новой зрительской аудитории. Успешно пройдя конкурсный отбор, в октябре мы дали 15 спектаклей в Карачаево-Черкесии на базе Республиканского черкесского драматического театра им. М.О. Акова. Юные зрители Черкесска и других населенных пунктов республики увидели спектакли «Принцесса на горошине» (по сказке Г.Х. Андерсена) и «Оранжевый ежик» (по пьесе С. Белова). А кроме того, мы смогли приобрести специальные микрофоны. На сентябрь этого года уже есть договоренность о гастролях театра в Грозном. Помимо этого, мы стали участниками проекта, инициированного «Единой Россией», «Театры малых городов». Около 1 миллиона 700 тысяч рублей, выделенных из федерального и регионального бюджетов, будут потрачены на приобретение современной световой аппаратуры, на оборудование собственной студии звукозаписи, а также на постановку спектакля по произведению Эдуарда Успенского «Чебурашка». Кстати, одним из условий участия в этих проектах тоже является ориентир на постановку произведений российских авторов, что, на мой взгляд, абсолютно логично и справедливо. — Одной из задач театров, работающих в национальных республиках, является пропаганда национальной драматургии. Есть ли у вас спектакли адыгейских авторов? — Конечно. У нас в репертуаре на сегодняшний день один спектакль на адыгейском языке и три спектакля по произведениям адыгейских авторов. В работе еще один спектакль, готовящийся к фестивалю в Санкт-Петербурге, на который мы получили приглашение. Это «Заброшенный колодец» Казбека Меретукова и Павла Ускова. — Популярность театра кукол «Золотой кувшин» растет год от года. Кто сегодня ваш зритель? — Одним словом можно сказать так: 3+. А точнее, мы готовы работать как для воспитанников детского сада, так и для подростков. Сейчас в планах постановка спектакля для молодежи по произведению Леонида Филатова. Но пока, к сожалению, для этого у нас не хватает актеров-мужчин. Надеюсь, что по окончании учебного года удастся восполнить это за счет моих учеников — выпускников отделения актерского искусства АРКИ. Во всяком случае, одного из них я жду точно. — Оставив в 2003 году, на мой взгляд, удачно складывающуюся карьеру актера Русского госдрамтеатра, вы вдруг стали педагогом и отдали этой работе 15 лет. А что получили взамен? — Мне безумно помогли эти годы и как режиссеру, и как руководителю. Я совсем по-другому стал смотреть на работу актера. Я научился видеть спектакли в целом. А кроме того, меня весьма обогатило столь тесное общение с молодыми людьми — я теперь знаю их язык и понимаю, что они хотели бы видеть на сцене. — Не хотели бы попробовать создать в Майкопе молодежный театр? — Такие попытки уже были... Если бы на базе нашего театра удалось создать театр, к примеру, для детей и юношества, это было бы здорово. Но пока я даже себе в этом желании признаться боюсь. — Вы 10 лет работали в национальном театре, 12 — в русском, 15 — в колледже искусств, 6 лет возглавляли театр кукол, параллельно 35 лет занимались тем, что вели концерты, творческие вечера... Вы трудоголик? — Как-то, шутки ради, я попытался сформулировать, как бы я сам смог себя охарактеризовать. Долго у меня ничего не получалось. Как вдруг, щелкая пультом от телевизора, на телеканале «Культура» я попал на монолог Фигаро в исполнении Андрея Миронова: «...что такое, наконец, «я», которому уделяется мною так много внимания: смесь не поддающихся определению частиц, жалкое, придурковатое создание, шаловливый зверек, молодой человек, жаждущий удовольствий, созданный для наслаждения, ради куска хлеба не брезгающий никаким ремеслом, сегодня господин, завтра слуга — в зависимости от прихоти судьбы, тщеславный из самолюбия, трудолюбивый по необходимости, но и ленивый... до самозабвения!». И я понял, что вот это — точно про меня.

Подписывайтесь на нас в соцсетях: