Александру Прохоровичу Шуклину в  сентябре нынешнего года исполнится  97 лет. Когда мы с ним договаривались о встрече, я представляла его человеком преклонных лет, а мне навстречу вышел высокий, статный мужчина, уж никак не старик! — Мы с вами чуть не разминулись, — улыбнулся он. — Я в это время хожу в киоск за свежими газетами. Гуляю по бульвару Победы. Какой он в это время года красивый, весь  в зелени, цветах. Бульвар, между прочим, находится от дома, в котором живет  ветеран, не так уж и близко. Вот вам и «преклонный» возраст! У Александра Прохоровича — великолепная память, и теперь, спустя столько лет, он четко помнит номера войсковых частей, имена командиров, политруков, названия населенных пунктов, в которых шли бои. Шуклин родом из Удмуртии, из семьи простых колхозников. Семья жила в деревне Шабалюк. Имея по тем временам неплохое образование — 9 классов, Александр поехал в Пермь работать. Трудился грузчиком, вскоре самостоятельно освоил шоферское дело и стал водителем грузовика. Его первый трудовой отпуск летом 1941 года прервала  война. (Окончание. Начало на 1-й стр.) — Осенью 1941 года меня направили на учебу в Смоленское военное пехотное училище, — вспоминает ветеран. —  Вскоре нас, курсантов, отправили на пополнение 145-й пехотной дивизии. А там опять была учеба в школе сержантов. На фронт я попал в феврале 42-го в составе 599-го стрелкового полка, где меня назначили писарем. В одном из боев за город Велиж Смоленской области  Александр Шуклин был тяжело ранен. Пуля прошла навылет, сильно повредив руку и плечо. Первую медицинскую помощь он получил здесь же, на поле боя. Затем был медсанбат, военные госпитали в Горьковской области, в Москве. С таким ранением, как у Александра Шуклина, обычно лечение длится до полугода, его же выписали  довольно быстро. Даже врачи удивлялись, как быстро он шел на поправку. Шуклин улыбался: «Я же с Урала, у нас все такие сильные и здоровые!» Сильные-то сильные, но кости руки, лопатку  врачам пришлось сложить  буквально из осколков. Шуклину выдали справку об ограничении военной службы и отправили долечиваться домой. Спустя полгода он стал проситься на фронт, прошел медкомиссию, и опять был направлен на учебу, в Урюпинское  пехотное училище. Ему так и сказали  в военкомате: «Воевать в окопах есть кому, а вот сержантов, командиров недостаточно». Однако и в этом случае окончить учебу курсантам не удалось, их в марте 1943 года направили на пополнение 80-й гвардейской стрелковой дивизии, участвующей на завершающем этапе в Курской битве. Участвуя в Ясско-Кишиневской операции, Шуклин был ранен во второй раз и направлен в военный госпиталь. — На этот раз ранение было легким, и я уже в числе выздоравливающих получил направление в запасной полк, — вспоминает фронтовик. — Но решил вернуться в свою  часть 232-го гвардейского полка 2-го Украинского фронта. Мне пришлось и пешком, и на попутках несколько дней догонять своих… Из семьи Шуклиных на фронт ушли все трое сыновей, и все они вернулись домой. Александр Шуклин  участвовал в боях за освобождение Румынии и Венгрии. Уже в начале 1945-го он по распоряжению командования убыл на курсы младших лейтенантов 3-го Украинского полка. — Мы, курсанты, совмещали теорию с практикой, — вспоминает Шуклин. — Часто бывало, что, сняв нас с занятий, тут же перебрасывали на передовую… На этот раз учебу ему удалось благополучно завершить, и, получив звание младшего лейтенанта, Шуклин был направлен для прохождения дальнейшей воинской службы в должности  командира взвода  Пермской краснознаменной дивизии, которая базировалась в Австрии и обеспечивала  переброску вывезенного во время войны промышленного оборудования в СССР. Уже в мирное время служил в 216-й дивизии в Бакинском округе. Но фронтовые раны давали о себе знать, и Шуклин  вынужден был уволиться из армии. В 1978 году он вместе с семьей переехал в Майкоп, где работал до пенсии. У Александра Шуклина две внучки, и столько же  правнуков. Он живет  один,  самостоятельно ведет хозяйство, стараясь не сильно докучать внучкам. Они, конечно же, практически ежедневно навещают дедушку.  Что касается своего возраста, то он шутит: — Сейчас жизнь совсем иная, современную 40–50-летнюю женщину бабушкой никак не назовешь, все молодо выглядят. Даже ученые пришли к выводу, что нынче старость у человека наступает ближе к его столетию. И то у всех индивидуально. Вот я, например, свой возраст не ощущаю, да, пожилой, пенсионер, но не больше. Загадывать не буду, но хотелось бы отметить свой вековой юбилей. Надежда Полянская. Снимок автора.

Подписывайтесь на нас в соцсетях: